Элвин Тоффлер (1985)

Адаптивная корпорация 

Производство 

Главным элементом индустриального общества была фабрика. Здесь концентрировались сырье, рабочая сила и организационное искусство. Города, где сосредоточивались многочисленные предприятия, представляли собой "суперфабрики". Но фабрика была и чем-то большим, чем просто средством производства. Она определяла образ жизни, давала гудок, по которому люди вставали и ложились спать, она требовала от рабочих элементарной грамотности и обязательности. И прежде всего фабрика служила моделью для других институтов, поэтому конторы, государственные учреждения, больницы и особенно школы начали походить на нее по своему внешнему облику и по организационной структуре. 

Сегодня ситуация меняется в двух отношениях. Мы являемся свидетелями, во-первых, оттока производства из главных городских центров, а во-вторых, приближающегося упадка фабрики как основной формы производства. 

По мере продвижения от машинной к информационной экономике прогресс в области телекоммуникаций позволит человеку участвовать в производственных процессах, находясь в местах, удаленных от крупных городов. 

Сокращение расходов на передачу информации, уже приведшее к широкому распространению индивидуальных средств связи, сделает ненужной концентрацию рабочих в нескольких центрах и будет способствовать дальнейшему рассредоточению производства и переносу его в домашние условия, в офисы, конференц-залы и центры оперативной связи, где взаимодействующие группы специалистов будут встречаться для решения задач текущего характера. По мере того, как все большие объемы работы начинают зависеть от личных усилий и манипуляций символами, громадные индустриальные объединения начнут рушиться. Вполне возможно, что мы приблизимся к новой форме "кустарного промысла", основанного на суперсовременной технологии. 

Конечно, это не означает, что фабрики исчезнут или что массовое производство прекратится. Это лишь значит, что они перестанут играть главную роль в нашей жизни и как производительная сила, и как модель для других институтов. 

Организация 

В эпоху индустриализма бюрократия оставалась доминирующей формой организации. Как фабрика производила стандартизированную продукцию, так и бюрократия была машиной, принимавшей стандартизированные решения. Бюрократии присущи формализированное разделение функций, выполнение рутинных операций, постоянство и строгая иерархичность. Высшее руководство принимает решения, выпускает инструкции, которые передаются вниз, где и совершается работа. Такая система способна выполнять ограниченное количество повторяющихся функций в относительно предсказуемых обстоятельствах. Поэтому она стала основной формой человеческой организации в индустриальную эпоху. 

В супериндустриальном обществе бюрократия будет постепенно вытесняться адхократией, координирующей работу множества временных рабочих групп, возникающих и прекращающих свою деятельность в соответствии с темпом перемен в окружающей организацию среде. 

Адхократии завтрашнего дня потребуются работники, обладающие совершенно новыми свойствами. Возникнет потребность в людях, способных быстро переучиваться и наделенных воображением. При решении впервые возникающих или единичных проблем сотрудник корпорации завтрашнего дня будет действовать не "по учебнику". Он должен уметь выносить суждения и принимать сложные оценочные решения, а не механически выполнять спущенные сверху распоряжения. 

Он должен уметь свободно ориентироваться среди множества задач и организационных обстоятельств и учиться работать с постоянно меняющимся коллективом. 

Структура семьи 

Индустриальное общество знает одну стандартную модель семьи - так называемую нуклеарную семью, где родители и дети живут одни, без бабушек и дедушек, зятьев и невесток, дядюшек и тетушек и прочих родственников. Это не единственная, конечно, форма семьи в индустриальном обществе, но она считается "идеальной" и распространена наиболее широко. 

Сегодня под воздействием целого ряда факторов нуклеарная семья сдает свои лидирующие позиции и уступает место многовариантной системе семейных отношений. Самый мощный из этих факторов связан с прогрессом репродуктивной технологии. Социальное значение противозачаточных средств можно назвать ничтожным по сравнению с успехами науки, позволяющими вынашивать оплодотворенную вне организма женщины яйцеклетку, выращивать зародыш в пробирке, программировать заданные генетические характеристики, предопределять пол будущего ребенка, клонировать человеческие существа и т.д. Генетика и науки, изучающие проблемы деторождения, - это сферы, в которых в ближайшие два десятилетия можно ожидать самых потрясающих результатов. 

Развитие событий в этом направлении лишь ускоряет распад традиционных семейных структур и появление социальной системы, основанной на терпимости ко многим альтернативным формам семьи - от привычной нам нуклеарной до коммуны, составной семьи, гомосексуальной ячейки, воспитывающей ребенка, семьи по модели киббуца и, возможно, "профессионального родительства". Все это предполагает не просто перемены в потреблении и распределении, но и громадные изменения в коммуникационных потребностях и организационных формах социума. 

Национальные государства 

Существует также два фактора, совместно воздействующих на систему распределения политической власти как в странах с высоким уровнем развития технологий, так и в мире в целом. В эпоху индустриализма власть сосредоточена в государствах, точнее - в их столицах. Вашингтон, Токио, Лондон, Париж и Москва являются сегодня основными центрами власти. 

Мощное давление процесса дестандартизации, набирающее силы в богатых странах, требует фундаментального перераспределения, при котором больше власти должно перейти от центра к территориально-административным единицам. В самой крайней форме это давление проявляется в требованиях полного отделения. Например, в Канаде существует вероятность того, что либо Квебек полностью отделится, либо потребуются кардинальные изменения в характере федеральной власти. Такие же процессы происходят и в Соединенных Штатах. Весьма возможно, что город Нью-Йорк захочет отделиться не только от штата Нью-Йорк, но и от самих США. Требования самоуправления в афро-американских кварталах, попытки децентрализации городской власти, предложения никсоновской администрации по совместному использованию доходов, решение Верховного суда относительно права членов секты аманитов не обучать детей в государственной школе - все указывает на кардинальный сдвиг средоточия власти в обществе из центра на места. Социум устремлен к фрагментации, а не к единству, к рассредоточению власти, а не к ее дальнейшей концентрации. 

В то же время равные по мощи силы действуют в противоположном направлении. Одновременно с частичным перераспределением власти от общенациональных институтов к территориально-административным образованиям происходит ее движение вверх - от общенациональных к наднациональным структурам. Возникновение международных экологических проблем - например, в результате того, что швейцарские предприятия сбрасывают отходы своего производства в Рейн и наносят вред экологии Германии, а вредные отходы, сбрасываемые немцами в тот же Рейн, текут в Голландию, - требует создания регулирующего органа надгосударственного уровня. Эту тенденцию отражает движение за объединение Европы, как и великое множество малоизвестных или недооцененных международных соглашений, призванных регулировать разные отрасли экономики (например, воздушный транспорт), метеорологическую службу и службу воздействия на погоду, охрану морского дна и т.д. Возникновение многонациональных корпораций, влияние которых выходит за пределы национальных границ, ускоряет перемещение политической власти вверх. 

Последствия этих внешне парадоксальных воздействий будут состоять в том, что общенациональные институты в столицах отдельных государств в течение следующих двух десятилетий лишатся значительной части своей власти. 

Ценности 

Не менее важно и то, что супериндустриализм принесет свою систему ценностей, сменяющих традиционные ценности индустриального общества. 

Особое значение для корпорации имеет грядущее крушение системы ценностей, в основе которой лежит достижение материального богатства. Бунт молодежи, феномен хиппи, движение защитников окружающей среды, растущий интерес к оккультизму, нежелание многих молодых людей, принадлежащих к среднему классу, поступать на работу, единственным вознаграждением за которую служат деньги, их настойчивое желание вместо этого получить работу "осмысленную", "приносящую удовлетворение" или "общественно полезную". Все это свидетельствует о мощной тенденции перехода от системы материальных ценностей индустриализма к тому, что может быть названо "постэкономической" системой ценностей. 

Постэкономическая система ценностей, характерная для супериндустриального общества, потребует от компаний и людей, которые в них работают, принять новые критерии оценки труда. Когда социум в общем и целом достигнет изобилия, людей и само общество будут больше заботить не экономические, а психологические, моральные, социальные и эстетические проблемы. 

Хозяйственная рецессия приносит с собой частичный возврат к материалистическим ориентирам, но если не последует глубокий экономический кризис, маловероятно, что мы снова придем к слепому приятию традиционных материальных ценностей. 

С уменьшением роли материального достатка как главной личной побудительной ценности тесно связана проблема экономического роста и расширения предприятий. Широкое обсуждение доклада Римскому клубу, озаглавленного "Пределы роста", в котором главное внимание уделяется конфликту между ограниченностью ресурсов, нагрузкой на окружающую среду и ростом населения, отражает утрату обществом веры в цели экономического роста. Модель Римского клуба может быть подвергнута критике как недостаточно разработанная, но руководители компаний совершат большую ошибку, недооценив его выводы. Во Франции, Японии, Германии, Голландии и в других странах вопрос о целесообразности роста стал острой политической проблемой, повлекшей за собой поляризацию общественного мнения, причем в дебатах принимают участие государственные деятели и политические лидеры. Тот факт, что доклад не вызвал большого резонанса в Соединенных Штатах, не означает, что поднятые в нем вопросы можно игнорировать. 

Постэкономические ценности проявляются и в том, что общественность все чаще требует от компаний решать помимо экономических также и социальные задачи. Об этом же свидетельствуют попытки выработать количественные критерии социальной деятельности. Активность таких образований, как общества потребителей, этнические меньшинства, представители различных субкультур, направленная на получение представительства в правлениях корпораций, тоже связана с представлением о том, что компании не должны больше преследовать единственную (экономическую) цель, что им надлежит превратиться в "многоцелевые" организации, вписывающиеся в социальное и экологическое окружение. 

Главное различие между индустриальной и супериндустриальной эпохами заключается, однако, не в переходе от материальных к постэкономическим критериям, а в дроблении ценностей, сопутствующем процессу социальной дестандартизации. Компании не смогут полагаться на общественный консенсус, а будут вынуждены действовать в обстановке обостряющегося конфликта ценностей между общественными группами. 

Таким образом, новая технология ведет нас не в оруэлловский мир роботизированного, стандартизированного одномерного общества, но к социальным структурам, в небывалой степени дифференцированным, причем каждая из них, оставаясь в широких рамках всего общества, будет создавать свои подсистемы ценностей. Корпорациям придется адаптироваться к небольшим и недолговечным группам субкультур, активно демонстрирующим, пропагандирующим и пытающимся реализовать свой уникальный набор ценностей. Частично совпадающие, иной раз усиливающие друг друга, но чаще противоречащие одна другой, эти системы ценностей поставят персонал компаний перед труднейшей проблемой выбора и окажут сильнейшее давление на интеграцию как личного, так и корпоративного самосознания с соответствующей им ролью. 

Никто не в состоянии детально описать нарождающееся супериндустриальное общество. Если моя модель верна хотя бы частично, можно сформулировать несколько положений, о которых будут знать руководители компаний завтрашнего дня, и которые будут восприниматься ими как само собой разумеющееся. Когда основные, минимальные нужды людей будут удовлетворены, жизненные запросы большинства из них не будут совпадать, и для многих одного материального вознаграждения будет не достаточно для мотивации труда. 

http://www.bakov.ru/adapt.shtml

Биографическая справка

Тоффлер Элвин (р. 1928) - амер. социолог и футуролог, один из авторов концепции "сверхиндустриальной цивилизации". В его основных работах проводится тезис о том, что человечество переходит к новой технологической революции, т. е. на смену первой волне (аграрной цивилизации) и второй (индустриальной цивилизации) приходит новая, ведущая к созданию сверхиндустриальной цивилизации; предупреждает о новых сложностях, социальных конфликтах и глобальных проблемах, с которыми столкнется человечество на стыке XX и XXI вв. Работы, переведенные на русский язык: 

Тоффлер Э. Шок будущего. М.: Издательство "АСТ", 2001. - 560 с.
Тоффлер Э. Футуршок. СПб.: Издательство "Лань", 1997. - 464 с.
Тоффлер Э. Третья волна. М.: Издательство "АСТ", 2002. - 784 с.
Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: Издательство "АСТ", 2001. - 672 с.